Крестный путь Мейстерзингера (4)

Прошло много месяцев. Весна вернулось, хорошее настроение тоже. Недалеко от дороги из Майнингена в Айзенах старик и молодая девушка ужинают на траве. На лице девушки можно прочитать одновременно уверенность и нетерпение. После полевой трапезы они остаются сидеть и ждать. Они долго ждут. Солнце начинает клониться к закату. Мы слышим на расстоянии как шепот, гул, как рой в отдалении. Затем этот слух усиливается.

«Вот они» – скажет Вольфрам.

Колонна паломников движется вперед. Теперь мы различаем их пение. Та же безмятежная, гармоничная мелодия. Это уже не песни покаяния, а гимны благодарения, их лица светятся радостью, поскольку они возвращают из Рима уверенность в том, что их грехи прощены, и что они уверенно идут на небеса, но беспокойство Елизабет возрастает по мере того, как песни набирают обороты. Теперь вот хвост процессии. Надежда угасает.

Паломники ушли. Снова наступила тишина.

Елизабет в отчаянии прижалась к груди своего дяди.

«Он не вернулся.

–Что с ним случилось?

–Позволь мне вернуться в Вартбург одной. Мне действительно нужно помолиться».

У Вольфрама не хватает смелости снова сесть на лошадь. Он наблюдает, как солнце окрашивает облака в багровый цвет, а затем цвет неба темнеет от синего до Черного. Появляется первая звезда. Он хватает свою арфу, играет несколько минорных аккордов и импровизирует куплет, наполненный меланхолией:

« O! du mein holder Abendstern
wohl grub ich immer dich so gern… »

Пока он играл, подошёл молодой человек в лохмотьях, лицо которого постарело от усталости и страданий.

«Я услышал звук арфы.

–Так кто же ты, заблудший, одинокий паломник?

–Кто я такой, черт возьми? Значит, ты меня не узнаешь? А я тебя хорошо знаю. Ты Вольфрам, известный певец.

–Генрих? Ты?

–Я.

–Почему ты не шёл с путешественниками? Разве ты не был в Риме?

– Я ходил туда.

–Ты нашёл свой путь туда?

–Да, я нашёл свой путь. Он заканчивается в Венусберге.

–Что?

–Я повидал Рим и возвращаюсь в Венусберг.

–Надеюсь, ты шутишь.

–О, нет! У меня нет никакого желания шутить.

–Что было с тобой?

–Я следовал за колонной паломников, гуляя и распевая среди них. Из всех этих ходоков я больше всех пострадал, одетый в власяницу, которая покрывала всё моё тело, бичевал себя, ходил босиком по колючкам и чертополоху, босиком по морозу и снегу. Я думал, что умру, прежде чем доберусь до Святого города. И всё же мне это удается. Их были тысячи, они ждали друг за другом, образуя очередь, заполнившую улицы города. Я видел, как они выходили после нескольких дней ожидания, счастливые тем, что их оправдали. Наконец настал мой черед, я оказался лицом к лицу со Святейшим Отцом:

“Так кто же ты?

–Генрих Фон Тангейзер, Ваше Святейшество.

–Ах! Тангейзер! Так это ты и есть знаменитый Тангейзер?

–Да, Ваше Святейшество.

–Это ты, маленький негодяй, отправился резвиться в Венусберг?

–Да, Ваше Святейшество.

–И там было хорошо?

–Ваше Святейшество, я возвращаюсь с раскаянием.

–И конечно, ты пришёл, как и все твои товарищи, просить у меня отпущения грехов.

–Да, Ваше Святейшество.

–Это всё равно серьезно. Это совсем не маленький грех вообще ни в чем.

–Я осознаю это, Ваше Святейшество. Я прошу прощения за это у Вашего Святейшества.

–Мне очень жаль, но в подобном случае… Ты видишь этот посох?

–Да, Ваше Святейшество.

–Ты веришь, что это сухое дерево когда-нибудь сможет дать начало ветвям, листьям и цветам?

–Нет, Ваше Святейшество… если только не произойдет чуда.

–Тогда будь ты проклят на веки вечные. Как этот посох, твое спасение никогда не сможет расцвести. Следующий.”

–Генрих… – вздохнул Вольфрам.

–Итак, теперь ты понимаешь; независимо от того, буду ли я жить как добрым христианином или как язычником, я попаду в ад. Так что с таким же успехом он мог бы закончить свою жизнь в удовольствиях. Впрочем, она скоро закончится».

Действительно, от ходьбы босиком по снегу шантажист сильно простудился, его лоб был горячим и влажным от пота. Он кашлял.

«Генрих… Я не знаю что тебе говорить.

–Нам нечего добавить. Я снова отправляюсь в последний Wandern, в Венусберг.

– Тогда поезжай к Елизабет в Вартбург. Она вылечит твою лихорадку, а ещё у неё есть мазь для твоего сердца».

****

С зубцов замка Вартбург Елизабет, как опытный часовой, упорно осматривала местность. В конце тропинки ему наконец показался силуэт измученного пешехода. Её сердце подпрыгнуло в груди. Что, если бы это был он. Человек продолжал идти, тяжело и спотыкаясь. Наконец он рухнул в нескольких шагах от подъемного моста, охваченный лихорадкой. Она послала своих людей ему на помощь. Он был уложенный на кровать. Генрих! Это действительно он.

С помощью ухода и компрессов девушка вернула менестрелю подобие жизни.

«Я люблю тебя,-прошептала она ему.

–Я тоже, и должен был жениться на тебе, пока было время. Теперь уже слишком поздно. Я отправляюсь в свое последнее путешествие: в ад.

–Кто тебе сказал, что ты попадешь в ад?

–Римский папа.

–Что этот человек знает о спасении ? Принцы и короли, папы и епископы имеют право на существование только с разрешения нашего Господа. “Kто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нём источником воды, текущей в жизнь вечную.[1]” Это не слово церковного деятеля, это слово Сына Божьего.

–Я хочу пить эту воду.

–Тогда давайте помолимся вместе».

****

Тангейзер умер.

Умер и папа Урбан IV.

Папский посох тотчас исчез под клубком ветвей, листьев, цветов и плодов, которым его древесина дала жизнь.

****

[1] От Иоанна 4.14